Перед уходом на фронт

Передо мной пожелтевшая маленькая фотография. Читаю надпись на обороте снимка: «На память родным от Кузнецова Петра Тихоновича. 20 декабря 1942 года». И роспись с красивым, хотя ещё неуверенным росчерком…
Тётка его каждый раз плакала, вспоминая:
– Пришёл он, говорит: «Попрощаться отпустили. У меня в Москве нет никого, кроме вас». Стоит в своей шинельке, шейка цыплячья из воротника торчит, сапоги на три размера больше. Мальчик совсем. И глаза голодные. Говорю: «Петя, побудь с детьми, я на работу сбегаю, попрошу паёк вперёд выдать». А у самой трое, как выжили в войну – один Бог знает. На работе просила начальника, на коленях стояла – не дал хлеба. Пришла домой в слезах, а Петя меня утешает: «Не плачь, тётя Тоня, на фронте накормят». Тогда взяла я одеяло, разрезала его на теплые портянки и шарф – на дворе-то уже зима была. Так и ушёл он – оглянулся на пороге да улыбнулся…
Это был мой отец. В свои восемнадцать уходил он воевать.